Что ж, полоть так полоть, Анатолий не привык есть хлеб даром. Часа два он выдергивал траву и думал, что закончил работу, но наставник отрицательно покачал головой и заявил, что надо полоть грядку.

— Другую грядку? — спросил парень.

— Нет. Эту грядку. — Трай указал на уже прополотый участок земли.

Анатолий потратил еще два часа и выбрал все мелкие травинки, окружавшие растущие всходы. Наставник кивнул и сказал, что работа на сегодня закончена. На следующий день они опять пришли на огород. Каково же было удивление Толика, когда ему предложили полоть ту же самую грядку. Они что, издеваются? Наставник посмотрел укоризненно, и Толик принялся за работу. Он выбрал все мельчайшие травинки, к обеду он почти возненавидел свою работу. Толик старался поскорее закончить порученное дело. Каково же было его удивление, когда эту же грядку ему поручили полоть и на третий день. А ведь вокруг было полно грядок, полностью заросших травой! Толик еще раз спросил, ни стоит ли ему приняться за соседнюю, получил отрицательный ответ, вздохнул и принялся за монотонную работу.

Он перебирал пальцами каждую крупинку земли, выбрасывая малейшую соринку и тщательно окучивая молодую поросль. Неожиданно Толик понял, что ему это нравится — нравится лелеять тянущиеся к солнцу ростки новой жизни. Казалось, они льнут к рукам, отвечают благодарностью на любовь и заботу. Это было совершенно новое, неведомое раньше ощущение. Оно радовало и наполняло гордостью, оно придавало его работе новый смысл.

Толик прошел три четверти грядки, когда наставник его окликнул:

— Пойдем?

— Я хотел бы закончить, — попросил парень.

Наставник довольно кивнул, улыбнулся:

— Когда закончишь, придешь сам.

Толик остался один. Он вздохнул полной грудью, ветер взъерошил его волосы, солнце ласково пригревало, листья растений чуть слышно шелестели. В какой-то момент Толик почувствовал себя частью окружающего мира: земля, солнце, ветер, он сам — все это одно и то же. Все это — часть его, и он — часть всего, что его окружает. Это было совершенно непередаваемым.

Он засиделся около грядки и чуть было не опоздал на обед. Ощущение общности с окружающим схлынуло, но воспоминание о нем приятно согревало.

Прополка грядки была не самым странным из заданий, которые ему поручали. В один из дней наставник отвел его к небольшому озеру, находящемуся неподалеку. На берегу стояла беседка.

— Садись. Смотри, — предложил Трай.

Скамейки не было, Толик расположился на полу.

— Сколько мне сидеть?

— Минуту. Или вечность. Не все ли равно? Ты куда-то торопишься?

Толик задумался:

— Ну, мне не хотелось бы проводить время бесцельно.

— А что есть цель?

Что есть цель? Непростой вопрос.

— Здесь и сейчас — знания.

— А знаешь ли ты, что именно должен узнать? Когда бежишь вперед, пропускаешь то, что у тебя под ногами. Не боишься пропустить что-нибудь нужное?

Толик вздохнул:

— Извините, наставник.

И правда, чего это он: люди приняли его, возятся с ним, учат языку и не только языку. Можно сказать, ему необычайно повезло оказаться у наставника Трая. Иначе… Даже сложно представить, что было бы с ним иначе. Да и человек наставник Трай неординарный, очень интересный. У такого стоит поучиться. Многие добиваются такой чести долгие годы.

Какой он все-таки везучий: дикий пес его не съел, лошадка довезла до наставника Трая без всяких приключений, не считая мозолей и потертостей, которые и прошли-то всего через неделю. Кормят опять же.

О том, что всего этого могло не быть, не провались он неизвестно куда, Толик не думал. Думай не думай, назад ничего не вернешь.

Легко ли сидеть и смотреть на озеро? Нет ничего проще минут десять. А если час-два, а то и полдня? И ладно бы при этом еще что-то делать, так было бы проще. Ничего не делать — это, оказывается, удивительно утомительное занятие, когда его тебе поручили. Подумать только, мы можем ничего не делать довольно длительное время просто оттого, что делать ничего не хочется, но стоит это ничегонеделание принять за занятие — и все меняется. Ничего не делать уже не хочется. Причем так не хочется, что заняться чем угодно, лишь бы не сидеть застывшим истуканом и не смотреть бесцельно на озеро.

— Все привыкли куда-то бежать, постоянно к чему-то стремиться. Мысль о том, что где-то лучше, чем здесь, не дает людям покоя. А ты представь, что лучше, чем здесь и сейчас, места нет, — напутствовал Толика наставник Трай. И ушел.

Первые два часа просидеть было несложно, в начале третьего часа бездействие стало утомлять. По прошествии трех часов бездействие начало тяготить так сильно, что стало почти невыносимым.

«Да в самом деле, что здесь сложного? Сиди и смотри!» — пронеслось в голове у Анатолия.

В гладкой поверхности воды отражалось небо и мерно плывущие облака. Постепенно Толик тоже стал куда-то мысленно уплывать вместе с ними, растворяться в окружающем пространстве. Где здесь? Где сейчас? Где он? Где озеро? Ничего нет. Есть ли время? Времени нет. Секунда или вечность — это не имеет никакого значения.

Очнулся он от того, что кто-то трясет его за плечи. Это было неожиданно, Толик не сразу понял, что трясут именно его. Кто трясет? Оказалось, это наставник Трай. Он примчался к озеру огромными прыжками. Был он полон тревоги, и причиной опасений был именно он — Толик.

Не далее как десять минут назад Трая побеспокоил сэнссай Ликр, который сам был немало озадачен.

— Трай, ты не занят? — Сэнссай выглядел озадаченным, что бывало с ним нечасто.

— Заходи, Ликр. Что-то случилось?

— Не знаю. Помнишь, ты попросил меня присматривать за человеком, которого привез хранитель?

— Конечно, помню. Что-то не так?

— Его нигде нет. Я искал его ментальный образ полчаса назад. Он сидел на берегу озера и смотрел на воду. У меня выдалась свободная минута, и я решил посмотреть, где он сейчас. Так вот, его нигде нет. Вообще нигде, ни малейшего отзвука.

— Может, ушел?

— Трай, я серьезно. — Ликр взглянул чуть укоризненно. — Ты же знаешь, десяток-другой лиг не имеют для меня значения, а дальше за полчаса он уйти никак не мог. Не мог даже на лошади ускакать.

— Хранитель О'Брилин говорил о чем-то подобном. Сэнсы теряли его при поиске. Потом нашли.

— Это совсем другое дело. Как бы объяснить… Сэнсы не знали, кого они ищут. Это все равно как узнать человека с чужих слов. Можно узнать, можно обознаться. Мне же найти Анатолия не сложнее, чем узнать соседа, встретившись с ним лицом к лицу. Даже от спящего человека есть фон, и если этот фон мне хорошо знаком, я его различу за лиги. Сейчас я такого фона не чувствую.

Наставник встревожился не на шутку. Быстрым шагом он вышел из помещения и направился к озеру, по пути переходя на бег. Сэнссай Ликр поспешил следом.

— Так вот же он, старый ты пень, никуда Анатолий не делся, сидит там, где я его и оставил!

Наставник дал волю своим чувствам, что было для него делом почти небывалым.

— Не знаю, кто там сидит, но я и сейчас могу заявить с полной ответственностью — Анатолия здесь нет.

— А кто же тогда есть?

— Никого нет.

Наставник подбежал и начал трясти Толика за плечи.

— Вернулся, — через пару секунд удивленно сказал сэнссай.

— С тобой все в порядке? — Трай внимательно рассматривал своего ученика.

— Все в порядке, наставник Трай, — удивленно отозвался Толик.

— Прости меня, я был слишком беспечен. Надо было быть осторожнее с этим заданием. Но кто бы мог подумать, подобного раньше не случалось…

— Чего не случалось?

— Такого полного погружения.

Наставник удивленно покачал головой.

— Вообще-то это упражнение предназначено совсем для другого, — пояснил он. — Это всего лишь тренировка терпения и способности оставаться уравновешенным в любой ситуации.

— Я что-то сделал не так?

— Нет-нет, все в порядке, — заверил Трай. Но выглядел он при этом весьма озадаченным.

Подобных этому экспериментов Трай больше не проводил, а вот разговаривали с Толиком они все чаще, посвящая этому занятию по нескольку часов каждый день.